Есть первая прочитанная мною книга в этом году! Сборник Евгения Водолазкина. “Совсем другое время”.
Правда, читала я его весь прошлый год. Читала медленно, с наслаждением, как в молодости — Толстого, Булгакова, Гессе.
Я очень рада, что прошлый год мне подарил нового автора, который может побуждать во время чтения размышлять, радоваться и даже плакать. Ему присущи интеллигентность, глубина восприятия, владение словом и тотальное принятие человеческого бытия.
Водолазкин пишет настолько тонко и проникновенно, что неоднозначные темы, которые могли бы вызвать во мне протест, как, например, жизнь втроем, воспринимаются лишь, как особенный нюанс чьего-то существования.
У автора нет плохих или хороших людей — есть время, пространство, история бытия. Проникаешься любовью и к палачам, и к жертвам, как Иешуа у Булгакова называл всех добрыми людьми, в том числе и Крысолова.
Сборник “Совсем другое время” включает в себя роман «Соловьев и Ларионов», повесть “Близкие друзья” и несколько рассказов. И на одном дыхании их не прочитаешь. Водолазкина надо читать медленно, вникая в детали и оттенки смыслового содержания.
В центре романа «Соловьев и Ларионов» — судьба двух мужчин — белого генерала Ларионова и историка, изучающего его жизнь, Соловьева. И множество перипетий судьбы этих людей.
Незабываемо впечатлил момент в «Соловьеве и Ларионове», как генерал Ларионов заботился о своих солдатах. И был угнетен, когда красные гнали свои войска на пулеметы шеренга за шеренгой. Безжалостно. Наступало новое время.
Генерал любил своих солдат не на словах. Он не сбежал в эмиграцию от красного террора из-за человеколюбия. Он не смог бы себе простить, если бы остался жив, а его солдаты погибли. И последний аккорд в партитуре сражений — он разыграл так виртуозно, что красные не узнали своих противников и они остались живы.
В “Близких друзьях”- герои повести – трое друзей. В их жизни было все, но на глубинном уровне детского обещания они остались верны друг другу. Это история взаимоотношений между молодыми людьми.
Два парня любят девушку, она любит обоих. Любовный треугольник не тривиальный. Он глубоководен и полон доверия к любым поворотам судьбы.
Описание преданности главного героя в любви и дружбе потрясает. Прочитав однажды, как он возил друга в цинковом гробу за собой не один месяц в тяжелое военное время, когда живым столько внимания не уделялось, чтобы похоронить на родине, как дань верности детской клятвы, забыть это невозможно.
В “Близких друзьях” мощные чувства также вызывает описание душевного опустошения у немецких солдат во время войны, когда они поднимались во весь рост, чтобы погибнуть, из-за полного безразличия к жизни. И вопрос выжившего потрясает: «Скажите Брунехильда, а с кем мы воевали и главное – зачем?»
В рассказе “Совсем другое время”, давшем название всему сборнику, описывается рай детства и ад взрослой жизни. В детстве время еще не время. В нем нет необратимости. Оно совсем другое. Оно безгранично.
Проблемы во взрослой жизни приходят в следствии потери безвременности. Недаром в Библии есть наставление — будьте, как дети.
И если взрослый человек сохраняет в своей Душе детскую радость и принятие бытия, все у него складывается благополучно. Если в человеческой жизни теряется эта важная детская составляющая Души, то все рушится.
В рассказе красной нитью проходит наличие и отсутствие в доме “Библиотеки приключений”. Ассоциация с духовностью.
Благодарю Евгения Водолазкина за его книги! Такое чтение не просто трогает сердце. Оно взращивает Душу!
Мои цитаты “Близкие друзья”
Всё пройдет – таков был их общий смысл. Пройдут ночные бомбардировки, перемещения войск, столкновения государств. Сами государства тоже пройдут. Небо и земля – останутся.
Прощаясь с Хансом, думали, что он, возможно, легко отделался. Они готовились к маршу на Сталинград и уже не ждали победы. Они ждали одного – окончания, каким бы оно ни было.
Не случись этого – Ральф не вернулся бы домой, потому что не возвращаются те, кого на войне охватывает равнодушие – как к ее исходу, так, в конечном счете, и к собственной судьбе.
Он не боялся погибнуть и потому, что со смертью не ожидал существенного ухудшения своего положения. Нынешняя жизнь большой радости у него не вызывала.
Он не делал ничего, чтобы объединить свою судьбу с судьбой Эрнестины, но когда это произошло, ничуть не удивился.
Соединение с Эрнестиной было для него в какой-то мере воссоединением.
Ральф внезапно осознал, что от избытка жизненных впечатлений перестал чувствовать себя молодым: опыт автоматически превращался в возраст. В 1944 году им было по двадцать четыре года.
Он и сам тогда едва не сгорел, потому что первое прикосновение к Эрнестине его обожгло. В это прикосновение он вложил все годы ожидания, всю силу разочарований и надежд.
Их любовь была сильнее бомбежек. В своей увлеченности друг другом они не заметили, как был разрушен и взят Мюнхен, а в городе расположились американские войска.
Удивительно, что уцелел наш дом. – Он уцелел ради нашей любви, милый.
Необходимость постоянно находиться на людях едва ли не страшнее прочих тягот.
Горячее желание вернуться домой, которое все чувствовали в начале войны, у многих сменилось безразличием.
Здесь, на войне, Ральф почувствовал, что значит любить ближних. Они его уже не раздражали. Его окружение – ненадолго, что вскоре оно исчезнет, уйдет на два метра под землю. А может быть, уйдет он.
Дикторы не сообщали ничего такого, что могло бы стать пищей для его ума или чувств. Всё, что его волновало, в свою очередь, совершенно не соотносилось с интересами дикторов.
Мои цитаты “Соловьев и Ларионов”
На том, что уже однажды состоялось, лежит печать проверенности.
конечная цель – ничто, а движение – всё.
Как встречают того, с кем навеки попрощались, кому радуются только потому, что он – есть
нагрузка на тело освобождала его дух и очищала разум
Ну, конечно: смерть приходит только к телу человека. Просто я забыл о самом главном.
в какой степени является вымыслом собственно история.
Неудовлетворенность – обычное чувство. Особенно в конце работы.
Просто смысл жизни не в достижении пика.
Он ведь потом всё своим детством мерил…
Жизнь народа по структуре своей очень напоминает жизнь личности и что оканчивается она таким же непрогрессивным образом – смертью.
История позволяет личности сыграть свою роль.
История виделась ему рамой – иногда бедной, иногда роскошной, – в которую личность помещала свой портрет.
У красных было много людей, они не считались с потерями. Никогда еще генерал не видел, чтобы командиры так спокойно жертвовали своими солдатами.
красные вели фронтальную атаку. С точки зрения военной науки, эта атака была бессмысленной.
С точки зрения страшной реальности, эта атака была бесспорной. Такой атаке нельзя было противостоять бесконечно.
Это знали красные, пошедшие на невиданные жертвы. Это знал генерал, никогда бы себе таких жертв не позволивший. Он видел, что вместе с красными приходит новая, устроенная на иных основаниях действительность. Он уже плохо понимал ее и оттого отвергал с еще большей страстью. И продолжал ей сопротивляться.
Генерал знал, что этой массы хватит на десять белых армий, что в конце концов она накроет и его проволоку, и его пулеметы.
Солдаты пытались обмануть смерть, которая уже расположилась за заграждением. Они не смотрели ей в глаза, чтобы не привлекать ее внимания, как не смотрят в глаза бесноватым.
Дула их винтовок были полуопущены. Они не воюют, они по другому делу. Просто идут, подпрыгивая на кочках. С севера на юг.
Генерал знал, что эта цепь обречена. Он хотел дать этим солдатам лишнюю минуту. Хотел в последний раз увидеть их живыми
Их движение было признаком жизни. Даже их деревянные шаги, даже судорожные взмахи их рук были тем, что отличало жизнь
Через минуту это у них отнимется. Сменится полным покоем, отличающим смерть от жизни. Всё произойдет по его приказу.
Лица пулеметчиков были потными и строгими. Такими, думал генерал, они должны быть у ангелов смерти.
Подготовку генерала к его последней военной операции. Операция заключалась в обеспечении отступления войск к портам. Речь в данном случае шла уже не об организации блистательной победы, как это бывало раньше. Генерал занимался спасением жизни солдат.
Это была организация поражения с наименьшими потерями – в своем роде не менее блистательного, чем прежние победы.
Что был героем? Что, презирая смерть, бросился на проволоку? Но это было бы неправдой… Ланской бросился на проволоку, презирая жизнь. Вероятно, по этой же причине он пошел к красным.
Его войска уходили почти беззвучно. Скрип сапог, приглушенный порывами ветра. Прощальная симфония, подумалось генералу.
Жизнь человека необъяснима. Объяснима только смерть,
Зачем же ждать момента, когда тело становится дряхлым, почти распавшимся?
В глазах его солдат больше не было гнева. Радости не было. Не было испуга. Не было даже страдания. В них не было ничего, кроме бесконечного желания покоя.
И не чувствовали ничего, кроме холода. Это был космический холод, исходивший от далеких безразличных звезд.
Мозг начинает содержать избыточное количество воды, и его работа затрудняется. В конце концов человеку становится тяжело жить. Он умирает.
Что основной причиной смерти человека является его жизнь
Соловьев почувствовал свое врастание в природу.
Под колченогие столы подкладывала картонки. Трещины на стеклах заклеивала газетными полосками. Это была изобретательность старости. Находчивость бессилия. Общего бессилия что-либо в жизни изменить.
для раненного в бою есть момент, когда важно не умереть. Преодолев критические секунды, тело снова привыкает к жизни
Если правильно повести себя здесь, на платформе, жизнь снова нащупает свое прошлое. Зацепится за него. То, что казалось умершим, внезапно обнаружит свой пульс,
Бабушка будет читать вслух Робинзона Крузо
смотреть туда, где солнце превращается в море?
не разглядел в юродстве самого главного – его духовного смысла.
Что бы человек ни изучал, он изучает самого себя.
В любом своем действии генерал проявлял сдержанность.
детства любит улицы, ведущие к морю. В том, как между двумя рядами домов невзначай появляется синева, ему видится повод для надежды.
перед смертью человека на его лице проступают контуры черепа.Так происходит, когда смерть наступает естественным путем.
Сплющиваются межпозвоночные диски, позвоночник перестает быть эластичным и проседает. Человек уменьшается в росте.
Из театров в кадетском корпусе предпочитали Александринский, из спектаклей – Грозу А.Н.Островского. По подсчетам будущего генерала, за время его учебы на Грозе кадеты побывали шестнадцать раз
По мысли начальства, ограничения в еде не входили в спартанский стиль воспитания. Будущие офицеры должны были есть хорошо.
стекание по стенкам бутылки выдавало в напитке благородство. Это массандровское вино,
После того как генерал изучил способ мышления своего оппонента (это произошло довольно быстро), он безошибочно угадывал все задуманные им операции.
Жители травы деловито поедали друг друга, но занимались этим по необходимости, сообразуясь с древними биологическими законами. Они не испытывали взаимной ненависти.
успокоительное чувство врастания в землю, которое, как ему казалось, было знакомо всем убитым в бою. Убитые понимали, что всё для них уже кончилось, и могли наслаждаться пришедшим покоем. Неподвижность генерала была почти нездешней.
внимание кадета Ларионова на подвиг царя Леонида. Не исключено, однако же, и противоположное: подвиг спартанского царя примирял его со столь суровым распорядком.
Ты правильный человек, Ларионов. От нарушения порядка ты болеешь. Не надо было тебе со мной сбегать.
Гармоническое развитие – а именно к нему стремились кадеты Второго корпуса – предполагало не только мужественность. Оно предполагало также элегантность.
Узнав, что автор сочинения – Чехов, он написал письмо Л.Н.Толстому с вопросом, является ли Чехов А.П. классиком. Толстой не ответил. Из этого следовало заключать, что в 1894 году Чехов классиком еще не был. Не начиналось даже строительство его ялтинского дома.
Театр, отошедший ныне к области элитарного, в индустрии развлечений девятнадцатого века находился на передовой. Как средство воспитания театр считался явлением неоднозначным и – в зависимости от рода спектаклей – даже опасным. В Великий пост театр закрывали.
жизнь как непрерывную цепь необходимостей? Чувство долга? Честолюбие? Жажда деятельности? Все эти качества вместе, определяемые как жизненная сила? Это (утверждала А.Дюпон) было в генерале. И этого (утверждала Зоя) не было в Филиппе.
алкоголизм – удел людей низкоэнергетичных
Филипп и ревновал отца к кому-то, то, скорее всего, к судьбе, раздающей близким людям такие неравные подарки. Он чувствовал себя тенью своего отца, и это его раздражало.
Всякая планка, поставленная выше его собственной, рождала в Соловьеве соревновательный интерес
Вражда глохнет в цепи малоинтересных событий, как глохнет эхо в знойном крымском сосняке,
Он шел с особой твердостью того, кто стремится удержать равновесие (
процесс его чтения сродни кругосветному путешествию, цель которого – вернуться на исходную точку.
роль железных дорог у нас не такая, как в других странах. Время нашей езды измеряется сутками
Существуют люди, обладающие даром созерцания. Они не склонны вмешиваться в течение жизни и не создают новых событий, считая, что в мире достаточно событий и без них. Свою роль они видят в постижении уже состоявшегося
– Что бы человек ни изучал, он изучает в первую очередь самого себя, – загадочно ответил профессор. – Имейте, юноша, в виду, что случайных тем не бывает.
Всякое исследование подобно движению собаки, идущей по следу. Это движение (внешне) хаотично, порой оно напоминает кружение на месте, но оно – единственно возможный путь к результату.
прохлада дома отражала живительное, какое-то родниковое начало отечественной словесности.
Главное отличие его от отца состояло в том, что очень мало задач на свете он осознавал как необходимость
Что (спрашивала в свое время А.Дюпон)[48] в генеральской жизни можно превращало в нужно,
Генералу Ларионову не нужно было преодолевать обстоятельства. Как раз наоборот: ему надлежало только впитывать, наполняться до краев качествами своей среды.
Они взорвали его гладкое школьное изложение, поскольку текст, как и бытие, не может существовать без оговорок.
Ее беззаветное, без всякой видимой цели служение протекало неизменно, как восход солнца.
Эти люди умеют прислушиваться к размеренному стуку колес и никогда не станут суетиться: они понимают, что у них еще есть время.
серьезные из иностранцев выбирают раз в году недельку-другую, чтобы прокатиться по Транссибирской магистрали.
